ВОЖДЬ


- Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится?
- Не знаю, - ответила Алиса. - Этого никто сказать не может.
- Ему снишься _ты_! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -
Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
- Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса.
- А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. - Тебя бы тогда
вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне.
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье



1.


Вождь народов размеренно шагал по кабинету. Тяжелые шаги глухо отдавались в темной комнате. Свет Сталин включать не стал: и без того он знал расположение мебели в своем кабинете. А для чего еще нужен свет? Некоторые идеи приходят в темноте.
«Охота курить». В пальцах Вождь вертел свою знаменитую трубку. Но не стал набивать ее табаком: врач не советовал. За что теперь и валит лес, контра. Девиз медиков: «Служа другим сгораю». Ну и в соответствии с ним пусть пострадает за идеалы. Чем он лучше других?..
Впрочем, Коба думал не о своем бывшем медике. Мысли правителя были о политике.
«Мы победили в той страшной войне... И что же? Снова ужас над миром. Только теперь все еще хуже. У потенциального противника есть мощное оружие. Они его продемонстрировали в конце войны. Нам, не Японии».
Вождь разгладил пальцами свои усы. Аккуратно убрал трубку в карман. И подошел к окну.
Панорама ночного города всегда привлекала Вождя, поражая его. Казалось, что город живой, у него есть душа. Конечно, для материалиста это странные мысли. Хотя… Выступи он и выскажи эти мысли вслух – и все согласятся. От последнего рабочего до наркомов. Вождь прислонился лбом к холодному стеклу. Мысли его снова вернулись к международному положению.
«Исчезло то, что нас объединяло. Нас, как и в тридцатых, снова попытаются смять. Теперь мы снова враги. И примером тому – Фултонская речь. Этот мерзавец Черчилль…»
Глаза Вождя народов полыхнули бешенством. Он тихо прошептал несколько слов. Политику такие знать незачем, но раньше Коба был революционером. преступником и каторжанином. Казалось, это исчезло, как дым, ан нет. Все мы рабы нашего прошлого. Вспышка ярости прошла и Сталин снова вернулся к анализу ситуации.
«Если сейчас я не сделаю выбор, то потеряю инициативу. Они нападут первыми. Это как шахматы. Белые начинают и выигрывают».
Внимание Вождя привлекло окно, одно из немногих, где горел свет. Сидели там и честили правителя?.. Болел ли там ребенок?.. Неизвестно. Все не может знать даже вождь. Вот свет погас. Сталину показалось, что город ему подмигнул, одобряя решение. Вождь отошел от окна. Он сделал выбор.
Подойдя к телефону, Сталин едва не перекрестился. Смешно, но ведь когда то он учился в семинарии. И это время, безвозвратно ушедшее, давало о себе знать. Так ноет старый шрам…
«Они считают меня слабым. Лев состарился и потерял зубы. Как же. Я вам еще покажу». – шептали губы Вождя. К кому он обращал эту фразу: врагам внешним или внутренним. А может, к друзьям-лизоблюдам. Он и сам не мог с уверенностью сказать. Возможно, им всем…
Мгновение он помедлил, будто сражаясь с нерешительностью; затем снял трубку.
-Товарищ Жуков, - обратился Генералиссимуса к Главнокомандующему сухопутными войсками, - приступайте.

В Белом Доме, несмотря на позднее время, горел свет. Шло экстренное совещание. Повод был неординарный: Сталин начал войну.
«Он что, с ума сошел?» - зевнув, подумал Трумэн, - «не навоевался? Всего год назад все закончилось…»
Аналитики были до сих пор в шоке. Они прогнозировали, что в ближайшие годы Советский Союз не на что подобное не решится.
«И зачем я на эти «белые воротнички» выделял средства налогоплательщиков?» - подумал президент. Он глотнул из чашки кофе. Постепенно сонная одурь проходила и Трумэн мог нормально воспринимать информацию.
-Два часа назад Советский Союз объявил войну Западной Германии, - закончил доклад министр обороны. Президент взглянул на часы. «два ночи… Сколько там у них?» - попытался вспомнить. Потом он все же решил, что это несущественно. Сейчас Президента занимал гораздо более важный вопрос.
-И как там союзники? – спросил Трумэн. Яркий свет «Овального кабинета» слепил его и руководитель Сверхдержавы прикрыл глаза.
«Шит, как же охота спать», - он снова зевнул. Президент чувствовал себя дураком.
«Что этим бешеным медведям не сидится в своей берлоге?»
-Красные увязли в приграничных стычках. Сейчас мы… - в голове президента слова сливались в какой-то монотонный гул.
«В отставку его надо. И цэрэушникуов заодно».
Неожиданно совещание прервали выстрелы и взрывы. Первоначально они раздавались вдалеке, но постепенно приближались.
«Ит’с импассбл», - подумал президент…

2.


…Экран монитора отобразил всю световую гамму и погас. Две пары глаз некоторое время пялились на его черноту, будто надеясь, что игра снова появится. Никакого эффекта это не дало и парни поглядели на провода. Так и есть: Перс, родительский кот, постарался.
Да я тебя, блин… На шаверму отправлю, - закричал Петька, прекратив созерцание. Кошак, нагло мяукнув, отпрыгнул от переплетения проводов и бросился прочь из комнаты. Вскоре из кухни раздался глухой стук от падения какого-то предмета. Любимец родителей, не вписавшись в поворот, снова что-то сшиб.
-Что, пойдем посмотрим, - предложил хозяину комнаты его друг. Вообще-то его звали Андрей, но друзьям он представлялся как Касуми. Невысокий субтильный парень с волосами синего цвета и в ярких одеждах, он выделялся в любой компании.
-Потом, - отозвался Петька. Спустя мгновение он произнес, вложив в эту фразу все свое горе: Вот и поиграли.
Он откинул со лба длинную черную челку, которая парню очень шла. Как и футболка со скалящимся черепом.
-Ага, - согласился его приятель, - теперь придется заново квест проходить; мы же его не сохраняли.
Он наклонился и, взяв коробку от диска, принялся рассматривать картинку. Там был изображен Сталин, сжимающий в руке трубку. И надпись «Рожденные в СССР», сработанная в характерно-кровавом стиле. Друзьям подобный тип написания всегда напоминал «геймы» про вампиров. А это РПГ, хоть и довольно оригинальное. «Да, разработчикам в фантазии не откажешь». Немного полюбовавшись на обложку, Касуми положил ее обратно.
-Может, заново пройдем, - роясь в проводах, отозвался Петька, - сейчас я все починю.
И, правда, пару минут спустя он уже распрямился со словами: Сделано. Ну дак как, сыграем?
Его друг взглянул на часы: пять минут третьего.
-Не успеем. Мне вечером еще на патьку переться, - с грустью констатировал он. Немного подумав, добавил: А хорошо ты «экспу» использовал. Сперва «Стальной кулак», а потом «Саботаж». Вполне реально пройти было. ИР сделать еще один шаг в сторону мировой революции. Как у Калугина: «Это наша весна. Наша родина - СССР». Благодаря нашим действиям, комп бы проиграл нашим юнитам. Или, как минимум, не дал бы вступить в войну.
-Ага, согласился Петька, включая все же комп. При этом он представлял, что сделает с этим кошаком, когда родители в следующий раз уйдут. А то взял моду, лезть, куда его не просят.
После этого на пару минут наступила тишина. Тем для общения что-то не появилось.
-Ладно, пойду я. А то мне еще физию к среде делать. А бака-сенсей назадавал до фига. Очень он не любит нас.
«Кто нас, нефоров, любит то» - мысленно хмыкнул Петька. Вслух же он сказал более нейтральное: Надо, значит надо. Учи, а то он обидится.
Эту кличку они дали учителю физики. Так его как-то в сердцах назвал Касуми, знающий некоторые японские слова. Ну и понравилось. Звучит более красиво, чем просто учитель-дурак. Хотя смысл то не меняется.
Касуми подхватил свою торбу, закинул ее на плечо и двинулся к выходу. «Как же не охота читать эту муть»- думал он…

3.


Он открыл глаза. И в первый миг не понял, где находится. Только что была комната, заполненная странными предметами. Два каких то непонятных подростка (не иначе буржуи) развлекались… И вот, теперь опять в родной советской военной части.
Капитан РККА Петр Смирнов оглядел знакомые стены. Голова у него побаливала, жутко хотелось пить. «Наверное, это после вчерашнего» - решил капитан, поморщившись. К нему вернулись воспоминания. Вчера был день рождения командира части. И было выпито много деревенского ядреного самогона, которого можно было достать много. Война закончилась, жизнь налаживается. Но коммунизм все же еще не наступил. Надо полагать, из-за врагов народа и прочей сволочи. И закуски к выпивке было немного. Как сказал замполит: надо затянуть пояса.
«Да, все из-за контры. Душишь ее, душишь – а она все равно живая», подумал Петр. Неожиданно мысли офицера приняли другое направление.
«Привидится же такое… Баки-сенсеи какие-то, геймы… Да, первач – это сила…Правда, обычно мне видится что-то более понятное»
О том, что ему причудилось, капитан решил некому не говорить. А то еще и в ГУЛАГ окажешься. В страшном тридцать седьмом его не коснулись репрессии. Но от вернувшихся «оттуда» Петр наслушался, что там творилось. И что иногда Родина ошибается. А оказаться на Севере, в краях холодных, капитану очень не хотелось. Тем более по ошибке.
От этих неприятных мыслей разболелась голова. Петр снова поморщился и сжал виски ладонями.
-Эй, Семенов, – позвал он лейтенанта, с которым находился на дежурстве. В сорок первом тот поступил на физмат и был очень умным.
-Да, товарищ капитан, - оторвал тот взгляд от панелей и лампочек.
-Баки-сенсеи – это что? – икнув, спросил Смирнов. Очень уж его впечатлило это название. Есть в нем что-то такое… материалистическое.
Семенов сглотнул слюну. В воздухе стоял сильный запах перегара, а его не пригласили на праздник.
-Наверное, баки, внутри которых сенсоры какие-то, - неуверенно ответил Семенов, впервые услышавший такой термин. И, нарушая субординацию, спросил: а что?
-Да так, ничего, - ну не говорить же, что ему это приснилось…
«Сдохнуть тут от скуки можно. Ни черта на дежурстве не происходит», - подумал капитан, зевнув.
Словно в ответ на его мысли, распахнулась дверь. На пороге стоял генерал. Офицеры еще не успели осознать, что произошло, а тело уже само отреагировало. Они вскочили на ноги и отдали честь.
-Здравия жла…, - рявкнули в унисон.
Генерал нетерпеливо махнул рукой: Не до того сейчас. Наш, - он указал пальцем вверх, - объявил войну.