Жизнь похожа на Рейстлина Маджере. Такая же мрачная, но любимая. (с)
Оставшиеся два занятия Бардак пытался действовать мне на нервы. А заодно и оповестил всех, что вечером во дворе будет «махач». И заодно придумал новые клички Кате. Такие как Ушастая, Кошачье Отродье, Кошка Драная… Зря он это. Благодаря им я еще больше жаждал боя.
Ну вот занятия закончились. Класс быстренько выбежал на улицу. Каждый хотел занять место получше.
-Наверняка ставки делать будут, - усмехнулся я. В классе остались мы вдвоем. Катя хотела что-то сказать, но я ей этого не дал. Подал свой портфель ей и вышел на крыльцо. И правда, весь наш класс стоял в предвкушении драки. Но хватало и учеников других классов. Вспомнился урок Истории.
-Римская публика ожидает битвы гладиаторов, - подумалось мне. А потом все мысли исчезли. Я выступил против противников: Бардака и четырех его прихлебателей. Они были уверенны, что победят меня. Наивные. Я чувствовал, что меня не одолеть. Что готов отдать за Катю жизнь. Много позже узнал, что такое состояние зовется «мэцкей сутеми» - тотальная решимость идти до конца.
В тот раз я победил. Хотя по сути вышла ничья. Просто парни поняли, что облом вышел и ушли. Так армия отступает, перегруппировывается и с новыми силами идет в схватку. Спустя пару дней события вышли на новый виток. Меня ждали старшеклассники. Может, Бардак им сказал, что я защищаю девушку. Или они видели драку.
Драться я очень не люблю. Хотя и научился. На первых порах мне часто приходилось отстаивать свою независимость кулаками. Но я предпочитаю слова. И. если бы дело касалось только меня, то попытался бы «съехать на базаре». Но в данном случае такого выхода не было: оставалось только биться. Как в рыцарские, блин, времена. За честь Прекрасной Дамы. С «кошачьими» ушками.
Они при этой встрече были очень уверенны в себе. Был лишь один парень. Вскоре мы разошлись. Я, потирая скулу, в одну сторону. Старшеклассник, согнувшись и шипя ругательства. В другую. После этого меня зауважали. Это я понял, выйдя на следующий день. Там уже стояло трое. И. что было много хуже, они явно занимались в местной секции каратэ. Про нее я, конечно, слышал, но не занимался. Не люблю это рукомашество. Что парни учились «искусству пустой руки» было видно. По особому взгляду, выискивающему противника. По сбитым костяшкам кулака, которым была нанесена не одна тысяча ударов по «макиваре». Ну и по стойке, разумеется. Не только эффективной, но и красивой. Как и требуется по канону каратэ. Впрочем, они явно не очень долго занимались. Да, они умеют бить; но пока еще не умеют «не бить».
С ними мне не справиться в драке. Один на один – может быть. И то не факт. Их ведь учили мастера. А я так, нахватался по жизни. А против троих… вообще нет шансов. Впрочем, я придумал один фокус. Очень его делать не хочется…но альтернатива меня еще меньше устраивает.
Я вытащил из кармана кусочек ваты и зажигалку. И вышел на крыльцо. Противники для чего то синхронно поклонились мне и начали приближаться. Неторопливо так, пытаясь лишить меня уверенности.
-Махаться хотите? – усмехнулся я. Они, продолжая движение, кивнули.
-А без драки доказать силу воли не слабо? – подготовил я почву к своему фокусу. Эта фраза их сильно удивила. Они даже приостановились. На секунду где-то. И спросили, что я имею в виду. Чтож покажем…
Я разжал правую руку, показывая им вату. Усмехнулся… и поджёг комочек. После чего спокойно убрал зажигалку, посмотрел каратистам в глаза и сжал пальцы, туша огонь.
-Вот так. Слабо повторить? – спокойно проговорил я, показывая им руку. Каратисты посмотрели на меня, на мою ладонь, еще раз поклонились… и ушли, не став связываться.
4.
Как ни странно, но мне не было тогда больно. Так, немного жгло. Боль же пришла позднее. Но и ее можно было терпеть. Нужно было терпеть, поскольку я не имел права показывать свою слабость. Не ради себя, ради Кати. Впрочем, немного я все же смухлевал. Я левша, а сжигал тот комочек в правой руке. Впрочем, это было не особо важно… Ведь в остальном все было реально. И некто не решился повторить мой фокус.
Дома я сказал родителям, что сжигали мусор в школе и я немного ошибся. Они посмотрели подозрительно на мою ладонь, где уже начали образовываться пузыри, но ничего не сказали. Похоже, мой лимит доверия подходит к концу. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы они не пошли выяснять, - подумал я. Но в голову ничего не приходило по этому поводу.
Ведь не говорить же им правду. Думаю, они не поймут. Ни меня, ни девушку, ни наши чувства. А даже если и смогут… Это мой бой. И я его проведу до конца.
После того фокуса с огнем физически на нас воздействовать не пытались. Но сражение не закончилось.
Если не удалось взять замок наскоком, то в таком случае следует осада. Это основа стратегии. Шпана нашей школы об этом не знала, но действовала по похожей схеме. Я вновь стал объектом насмешек, получил кличку Кошачий Прихлебатель. Думаю, они долго ломали голову, чтобы додуматься до такого. В основном же у них клички получались исключительно матерными. А также, как и до появления Кати, стали делать подляны.
«Дежа вю» - нехорошо усмехался я и обводил взглядом одноклассников. Встречаться глазами со мной они боялись. Впрочем, я догадывался, кто это сделал, хоть доказательств и не было. Впрочем, обычно я бывал спокоен, чем они и пользовались. Правда, доставая девушку, нарывались. И сильно.
В общем, все стало, как раньше: вновь против всех. Но Сенйчас мне легче, поскольку я не один.
5.
Остальные уже разошлись. Но Катя и я все сидели на скамейке. Я любовался ее лицом и чувствовал себя счастливым. Девушка сидела, опустив глаза. Глядя в лужу, которая находилась рядом, она тихонько спросила:
-И тебе не надоело?
За эти дни мы на эту тему не говорили. Разговор этот обещал быть сложным, поэтому я должен был немного отдохнуть. А вот теперь – готов к беседе. Пожимаю плечами:
-Нет. Я был на твоем месте. Когда ты один и тебя все травят. И ведь не потому, что заслужил, а из-за того, что немного отличаешься от остальных, другой. Я знаю, как в этом случае плохо… Внешность же… Это не главное. Для меня, по крайней мере.
-Даже это? – она постучала себя по шапку, намекая на ушки.
-А чего такого то? Они тебе очень идут. Такие кавайные.
-Какие они? – не поняла девушка. Ее глаза, и без того большие, стали от удивления еще огромнее, напомнив мне героинь аниме. Я задумался:
-Нууу… это жаргонное такое слово. Красивые, значит. Ты разве не слышала?
Она помотала головой:
-Нет. Ты первый. Кто нормально общается со мной.
И в этот момент я окончательно понял, что буду защищать ее любой ценой. А также, что с Катей могу говорить нормально, без понтов.
В начале беседы я часто оглядывался, стараясь контролировать ситуацию. Задумавшись, я отвлекся… за что и поплатился. Из темноты подворотни вынырнула тень… и в Катя полетел ком грязи.
С каким то нечленораздельным выкриком я, вернувшись к реальности, прыгнул. В принципе, этот комок поймать мне удалось. Но если уж не везет, то по крупному. Я упал… Прямо в лужу. В результате чего мы оба оказались вымазаны как чушки. Из подворотни раздался громкий хохот и топот убегающих ног. Гады! Никогда бы не подумал, что знаю столько Матюков. И про лужу, и про них, и про их родственников, и про их сексуальные фантазии (чрезвычайно извращенные). Крайне злой, я поднялся из лужи. Резко выдохнул, пытаясь успокоиться. Задумался, что же сейчас делать. Бежать за ними поздно – не догонишь. Предаваться унынию – глупо. Поэ…
Мысль прервалась: позади я услышал всхлипы. Оборачиваюсь: Катя сидела на скамейке и плакала . Никогда раньше я ее в таком состоянии не видел. Хотя вытерпеть девушке пришлось многое. Я подошел к ней; Катя, продолжая плакать, уткнулась мне в грудь. Идея была явно не умной: моя куртка была мокрой и грязной.
-П… почем…му я вс… се врем… мя при..нош..шу…одни ли..шь нес…час…тья?- всхлипывая, спросила она. И я поразился: ей было плохо не оттого, что с ней сделали, а потому, что страдаю я. Смог бы я быть таким? Не знаю.
Я гладил ее по чудесным рыжим волосам (долой дурацкую шапку), ушкам и тихо, успокаивающе говорил:
-Это не ты. Виноваты они.
-Зачем они так поступают? – немного успокоившись, спросила он. А вот это – мой конек. В свое время я долго над этим думал. Когда сам был на месте Кати. Вытирая ей лицо своим носовым платком, я отвечал:
-А она хотят сломить твой дух, сделать ущербной, подобной им. Усреднить, так сказать.
Настроение мое улучшилось. Одежда была мокрой, липла к телу, но это было не главное… Мы сидели на скамейке и разговаривали.
Когда я вернулся домой, то сказал, что запачкался, играя в футбол. Меня, конечно, поругали, но истины не узнали. Пока.
Ну вот занятия закончились. Класс быстренько выбежал на улицу. Каждый хотел занять место получше.
-Наверняка ставки делать будут, - усмехнулся я. В классе остались мы вдвоем. Катя хотела что-то сказать, но я ей этого не дал. Подал свой портфель ей и вышел на крыльцо. И правда, весь наш класс стоял в предвкушении драки. Но хватало и учеников других классов. Вспомнился урок Истории.
-Римская публика ожидает битвы гладиаторов, - подумалось мне. А потом все мысли исчезли. Я выступил против противников: Бардака и четырех его прихлебателей. Они были уверенны, что победят меня. Наивные. Я чувствовал, что меня не одолеть. Что готов отдать за Катю жизнь. Много позже узнал, что такое состояние зовется «мэцкей сутеми» - тотальная решимость идти до конца.
В тот раз я победил. Хотя по сути вышла ничья. Просто парни поняли, что облом вышел и ушли. Так армия отступает, перегруппировывается и с новыми силами идет в схватку. Спустя пару дней события вышли на новый виток. Меня ждали старшеклассники. Может, Бардак им сказал, что я защищаю девушку. Или они видели драку.
Драться я очень не люблю. Хотя и научился. На первых порах мне часто приходилось отстаивать свою независимость кулаками. Но я предпочитаю слова. И. если бы дело касалось только меня, то попытался бы «съехать на базаре». Но в данном случае такого выхода не было: оставалось только биться. Как в рыцарские, блин, времена. За честь Прекрасной Дамы. С «кошачьими» ушками.
Они при этой встрече были очень уверенны в себе. Был лишь один парень. Вскоре мы разошлись. Я, потирая скулу, в одну сторону. Старшеклассник, согнувшись и шипя ругательства. В другую. После этого меня зауважали. Это я понял, выйдя на следующий день. Там уже стояло трое. И. что было много хуже, они явно занимались в местной секции каратэ. Про нее я, конечно, слышал, но не занимался. Не люблю это рукомашество. Что парни учились «искусству пустой руки» было видно. По особому взгляду, выискивающему противника. По сбитым костяшкам кулака, которым была нанесена не одна тысяча ударов по «макиваре». Ну и по стойке, разумеется. Не только эффективной, но и красивой. Как и требуется по канону каратэ. Впрочем, они явно не очень долго занимались. Да, они умеют бить; но пока еще не умеют «не бить».
С ними мне не справиться в драке. Один на один – может быть. И то не факт. Их ведь учили мастера. А я так, нахватался по жизни. А против троих… вообще нет шансов. Впрочем, я придумал один фокус. Очень его делать не хочется…но альтернатива меня еще меньше устраивает.
Я вытащил из кармана кусочек ваты и зажигалку. И вышел на крыльцо. Противники для чего то синхронно поклонились мне и начали приближаться. Неторопливо так, пытаясь лишить меня уверенности.
-Махаться хотите? – усмехнулся я. Они, продолжая движение, кивнули.
-А без драки доказать силу воли не слабо? – подготовил я почву к своему фокусу. Эта фраза их сильно удивила. Они даже приостановились. На секунду где-то. И спросили, что я имею в виду. Чтож покажем…
Я разжал правую руку, показывая им вату. Усмехнулся… и поджёг комочек. После чего спокойно убрал зажигалку, посмотрел каратистам в глаза и сжал пальцы, туша огонь.
-Вот так. Слабо повторить? – спокойно проговорил я, показывая им руку. Каратисты посмотрели на меня, на мою ладонь, еще раз поклонились… и ушли, не став связываться.
4.
Как ни странно, но мне не было тогда больно. Так, немного жгло. Боль же пришла позднее. Но и ее можно было терпеть. Нужно было терпеть, поскольку я не имел права показывать свою слабость. Не ради себя, ради Кати. Впрочем, немного я все же смухлевал. Я левша, а сжигал тот комочек в правой руке. Впрочем, это было не особо важно… Ведь в остальном все было реально. И некто не решился повторить мой фокус.
Дома я сказал родителям, что сжигали мусор в школе и я немного ошибся. Они посмотрели подозрительно на мою ладонь, где уже начали образовываться пузыри, но ничего не сказали. Похоже, мой лимит доверия подходит к концу. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы они не пошли выяснять, - подумал я. Но в голову ничего не приходило по этому поводу.
Ведь не говорить же им правду. Думаю, они не поймут. Ни меня, ни девушку, ни наши чувства. А даже если и смогут… Это мой бой. И я его проведу до конца.
После того фокуса с огнем физически на нас воздействовать не пытались. Но сражение не закончилось.
Если не удалось взять замок наскоком, то в таком случае следует осада. Это основа стратегии. Шпана нашей школы об этом не знала, но действовала по похожей схеме. Я вновь стал объектом насмешек, получил кличку Кошачий Прихлебатель. Думаю, они долго ломали голову, чтобы додуматься до такого. В основном же у них клички получались исключительно матерными. А также, как и до появления Кати, стали делать подляны.
«Дежа вю» - нехорошо усмехался я и обводил взглядом одноклассников. Встречаться глазами со мной они боялись. Впрочем, я догадывался, кто это сделал, хоть доказательств и не было. Впрочем, обычно я бывал спокоен, чем они и пользовались. Правда, доставая девушку, нарывались. И сильно.
В общем, все стало, как раньше: вновь против всех. Но Сенйчас мне легче, поскольку я не один.
5.
Остальные уже разошлись. Но Катя и я все сидели на скамейке. Я любовался ее лицом и чувствовал себя счастливым. Девушка сидела, опустив глаза. Глядя в лужу, которая находилась рядом, она тихонько спросила:
-И тебе не надоело?
За эти дни мы на эту тему не говорили. Разговор этот обещал быть сложным, поэтому я должен был немного отдохнуть. А вот теперь – готов к беседе. Пожимаю плечами:
-Нет. Я был на твоем месте. Когда ты один и тебя все травят. И ведь не потому, что заслужил, а из-за того, что немного отличаешься от остальных, другой. Я знаю, как в этом случае плохо… Внешность же… Это не главное. Для меня, по крайней мере.
-Даже это? – она постучала себя по шапку, намекая на ушки.
-А чего такого то? Они тебе очень идут. Такие кавайные.
-Какие они? – не поняла девушка. Ее глаза, и без того большие, стали от удивления еще огромнее, напомнив мне героинь аниме. Я задумался:
-Нууу… это жаргонное такое слово. Красивые, значит. Ты разве не слышала?
Она помотала головой:
-Нет. Ты первый. Кто нормально общается со мной.
И в этот момент я окончательно понял, что буду защищать ее любой ценой. А также, что с Катей могу говорить нормально, без понтов.
В начале беседы я часто оглядывался, стараясь контролировать ситуацию. Задумавшись, я отвлекся… за что и поплатился. Из темноты подворотни вынырнула тень… и в Катя полетел ком грязи.
С каким то нечленораздельным выкриком я, вернувшись к реальности, прыгнул. В принципе, этот комок поймать мне удалось. Но если уж не везет, то по крупному. Я упал… Прямо в лужу. В результате чего мы оба оказались вымазаны как чушки. Из подворотни раздался громкий хохот и топот убегающих ног. Гады! Никогда бы не подумал, что знаю столько Матюков. И про лужу, и про них, и про их родственников, и про их сексуальные фантазии (чрезвычайно извращенные). Крайне злой, я поднялся из лужи. Резко выдохнул, пытаясь успокоиться. Задумался, что же сейчас делать. Бежать за ними поздно – не догонишь. Предаваться унынию – глупо. Поэ…
Мысль прервалась: позади я услышал всхлипы. Оборачиваюсь: Катя сидела на скамейке и плакала . Никогда раньше я ее в таком состоянии не видел. Хотя вытерпеть девушке пришлось многое. Я подошел к ней; Катя, продолжая плакать, уткнулась мне в грудь. Идея была явно не умной: моя куртка была мокрой и грязной.
-П… почем…му я вс… се врем… мя при..нош..шу…одни ли..шь нес…час…тья?- всхлипывая, спросила она. И я поразился: ей было плохо не оттого, что с ней сделали, а потому, что страдаю я. Смог бы я быть таким? Не знаю.
Я гладил ее по чудесным рыжим волосам (долой дурацкую шапку), ушкам и тихо, успокаивающе говорил:
-Это не ты. Виноваты они.
-Зачем они так поступают? – немного успокоившись, спросила он. А вот это – мой конек. В свое время я долго над этим думал. Когда сам был на месте Кати. Вытирая ей лицо своим носовым платком, я отвечал:
-А она хотят сломить твой дух, сделать ущербной, подобной им. Усреднить, так сказать.
Настроение мое улучшилось. Одежда была мокрой, липла к телу, но это было не главное… Мы сидели на скамейке и разговаривали.
Когда я вернулся домой, то сказал, что запачкался, играя в футбол. Меня, конечно, поругали, но истины не узнали. Пока.